– Я был слишком самонадеян. Идея заключалась в том, чтобы заставить матку принять в себя сразу нескольких ее посланцев, вынужденных покинуть тела тех, в кого они вошли. В этот момент, насколько мне известно, матка демаскирует себя, на некоторое время переходя в подвижное состояние.

– И – что же? Чем она плоха сейчас?

– Повторяю: я был слишком самонадеян. Мне почему-то казалось, что я легко смогу учуять пару-тройку носителей. Уложить их – дело техники. Но теперь я вижу, что все это ерунда. Во-первых, мне стало ясно, что посланцы, эти непостижимые для нас энергополевые сгустки, вошли только в тех, кто был им необходим для осуществления своего плана. Я подозреваю, что речь идет не об ученых! Скорее лойт оседлал функционеров, отвечающих за организационную сторону проекта. Понятно, что они имеют немалое влияние на непосредственных разработчиков и вполне способны направлять ситуацию в ту сторону, которая им нужна. Полет Гесса – несомненного носителя – является подтверждением этой версии. Я не исключаю, что и в окружении Линдемана имеются его собратья.

– А во-вторых?

– Во-вторых, дружище, я плохо представляю себе, как вы – именно вы, ведь я в этот момент должен находиться в рубке своей «Дельты» – сможете одновременно укатать несколько лиц, к которым не может приблизиться простой смертный.

Лизмор откинулся на спинку стула и забарабанил пальцами по столешнице. Прислушавшись, Кай уловил мотив марша Приграничного Легиона и не удержался усмешки. Кимбол не обратил на него внимания. Он был полностью погружен в какие-то размышления, и Кай не решился его тревожить.

– Вот что, – произнес наконец бывший пехотинец, – идея в целом недурна, но нуждается в некоторой модернизации. Я не стану расплескивать ненужные слова – мне следует хорошенько подумать. Я уверен, что мой друг Джимми принесет в своем клювике немало вкусных червячков. Как только мы их увидим, все станет проще.

– Или сложнее, – улыбнулся Кай.

– Нет, проще. Я знаю, о чем говорю. В конце концов, не забывайте: мы имеем кое-какой запас времени. Я думаю, что не меньше года – а за год-то можно перетряхнуть полмира. Кстати, – Лизмор аккуратно промокнул губы салфектой и уперся в Кая испытующим взглядом, – вы, наверное, догадываетесь, что я взял вас с собой не просто так?..

– Догадываюсь, – мрачно кивнул Харкаан, – но пока – без толку. Увы, но я не вижу никого. Правда, погода сильно ограничивает мои возможности. Слишком много электромагнитных возмущений.

– В рейхе вы тоже никого не видели?

– Видел. Но не мог сказать где, потому и молчал. Мне казалось, что где-то на северо-востоке, но это было слишком расплывчато.

– На северо-востоке? – переспросил вдруг задумавшийся Лизмор.

– Да, а что?

– Так, ничего. Домыслы и догадки – ничего более. Поделюсь позже. Пока – отдыхайте. Мы попробуем отплыть завтра утром.

На закате начался дождь. Лизмор перегнал «Плимут» во двор гостиницы, поместив его под навес рядом со стареньким «Адлером» хозяйки, и куда-то пропал. Кай расположился в холле первого этажа перед камином, развернув свое громоздкое плюшевое кресло к незашторенному окну. На темном, девятнадцатого еще века столике находился графин виски и высокий стакан; Кай меланхолично курил и прислушивался к шуму за окном. Дождь мягко шуршал по древней брусчатке переулка, шевеля в голове Кая тусклый веер давно забытых событий и страстей.

Он вспоминал те дни, когда в первый раз привез Валерию на Саргон. Это было зимой, и башни его замка укрывал снег. Они добрались до дома во второй половине дня, когда далекий алый диск солнца уже таял над верхушками вечнозеленых деревьев. Валерия, застыв от неведомого ей восхищения, долго стояла перед широкой каменной лестницей, не решаясь подняться к дверям. Мрачное величие дома среди голубых снегов одновременно подавляло и восхищало ее.

Нигде, кроме его родного мира, люди не строили таких домов. Даже дворцы столичной планеты, вызывающие головокружение своими вычурными и невозможно дерзкими решениями, не казались столь величественными. Лишь Саргон – мир суровый и довольно холодный, мир мрачной мужественности его воинов и блестящей фантазии его мудрецов, Саргон, живущий по своим непростым законам, умел воплотить в камне всю свою многовековую гордость. Гордость покорителей ледяных пустынь и неприветливых лесов, гордость рыцарей, привыкших закрывать собой остальное человечество, не требуя за это особой платы.

Толстые каменные стены не боялись вьюг, бушевавших на заснеженных равнинах. Мрачные темные башни, возвышавшиеся над лесами, указывали своими огнями путь припозднившемуся страннику; Валерия смотрела на старинный замок лордов Харкаанов, видя в нем прежде неведомый ей источник, из которого черпал мужество стоявший рядом с ней человек. Кай усмехнулся. Он не был Лордом, Который Слышит, он не умел читать мысли – но для того, чтобы понять, о чем думала в те минуты его возлюбленная, не надо было быть телепатом. Он все понимал…

Он вздохнул и пригубил стакан, на три пальца налитый виски.

Он был лордом Каем Харкааном, охотником. В серой пелене шведского дождя ему чудилось сверкающее золото снега, освещаемого полуденным солнцем. Он слышал свист ветра, играющего в верхушках величественных деревьев. Он грезил.

Он готов был отдать все для того, чтобы еще раз увидеть алый закат и синие тени на снегу, чтобы еще раз стиснуть тонкое тело Валерии – той, что любила его когда-то. Но отдавать ему было нечего, ибо все его имущество составляли лишь ужас и горечь – ужас позора и горечь утраты.

За спиной раздались крадущиеся шаги. Обернувшись, Кай с удивлением увидел ту самую девушку, что подсматривала за ним из окна. Ей было от силы лет двадцать, ее огромные серо-голубые глаза смотрели на мир с почти детским восторгом.

– Вы не хотите послушать музыку? – неожиданно спросила она на хорошем немецком.

Кай улыбнулся и повернул свое кресло.

– Да, но с одним условием: вы составите мне компанию.

Девушка притворно опустила глазки и подошла к массивному «Телефункену» в ореховом корпусе, который стоял в углу, накрытый вышитой салфеткой. Щелчок рукоятки – и тусклый зеленый глаз радиоприемника начал медленно разгораться, из динамиков полилось тихое гудение греющихся ламп. Присев на колено, девушка нетерпеливо закрутила ручку настройки, отыскивая что-то среди теплого янтаря шкалы. Шипение сменилось писком, и вдруг в полутемной комнате зазвучал американский джаз.

– Оставьте, – тихо попросил Кай.

– Вам нравится американская музыка? – изумилась девушка.

– А что, я выгляжу для нее слишком старым?

– Нет, – она снова смутилась, – я вовсе не хотела сказать…

– Давайте лучше познакомимся, – предложил Кай. – Меня, например, зовут Оскар, Оскар Венделер, я приехал из Латинской Америки. А вы?..

– Я Аннет, дочь фру Ослунд, хозяйки. Вы и вправду из Америки?